7. Весна
К концу той зимы 2008 года случилось горе в нашей семье – родной брат попал в тюрьму. И это очень сильно меня подкашивало, я переживала за брата и за маму. Брат на полтора года младше меня, ему было тогда 19 лет. Не буду писать и не готова вспоминать, как мы с мамой страдали, особенно мама, а про брата вообще слов нет у меня, насколько мне больно за него до сих пор. Я что-то писала об этом в дневнике, некоторые мне писали в личку и поддерживали. Саша звонил и поддерживал меня.
Какое-то время в эпиграфе моего дневника красовалось признание в любви к Саше вместе с нашей совместной фотографией. Но верила ли я сама своим словам? Был ли у меня правильный контакт моих мыслей и моих чувств, моей головы и моего сердца, чтобы с уверенностью сказать «люблю»? Нет, всё было в полном раздрае. Пыталась ли я прямо с ним поговорить о своих чувствах? Бывало я, пытаясь разобраться в себе и прояснить наши отношения, писала целые посты в дневнике, которые были открыты только ему. Но понимания не случалось, увы, я лишь шла у него на поводу, потому что боялась потерять его (хотя сейчас понимаю, что боялась внутренней пустоты, которая обнаружится во мне после того, как я обращусь внутрь себя). Наверное, я просто надеялась признанием в любви к нему внести тепло в наши отношения.
Но чем дальше шли наши отношения, тем меньше я чувствовала тепла от них и тем меньше оставалось меня самой. Я ощущала себя тенью где-то в углу. Всё больше и больше было взаимных претензий. Я чувствовала, что он несчастлив со мной, как бы я ни старалась. И чувствовала, что стараться у меня нет ни сил, ни желания.
В конце зимы он организовал в своём сообществе встречу-съемку фотографов и моделей в фотостудии. На эту съемку пришёл он сам, модератор сообщества, который уже давно фотографировал для себя разных обнаженных немодельной внешности девушек, а также три модели – я, моя хорошая знакомая из универа Хельга, которой я восхищалась ещё на подготовительных курсах, на которые мы вместе ходили, она была необычная и похожая на эльфийку. Хельга по совпадению тоже увлеклась эротическими съемками в качестве модели. Была ещё одна женщина, с ником Минизингер, с ней будет связана ещё одна история, но уже в следующем посте, наверное. После этой съемки я устроила истерику из-за то, что на моих глазах Саша заигрывал с Хельгой. Было ощущение, что это делалось специально, чтобы вызвать у меня боль. Хельге я тоже что-то гадкое высказала, потом пожалела.
В дневнике он написал, как замечательно у него всё продвигается с фотографией, но есть одно «но» личного плана, которое отбивает в одночасье всё желание заниматься фото.
А чуть позже случилась у нас особенно крупная ссора, настолько оглушительная с его стороны, он так громко захлопнул дверь своими словами, что я была уверена - это конец отношений без вариантов, даже если бы я умоляла вернуться. Я без разрешения поехала сниматься к фотографу, чьё творчество очень сильно меня зацепило, а Саша не понял, чем именно. И я не смогла объяснить ему идею этих фотографий, как должна была бы, чтобы он меня благословил на съемку. Это были, в основном, чёрно-белые фотографии с какой-то необъяснимой, но ощущаемой мной глубиной, они были сделаны не для того, чтобы проявить красоту женского тела, или чувственность, как хотел бы Саша, а чтобы передать что-то такое внутреннее, какое-то глубокое состояние автора. Фотосессия с ним происходила в каком-то медитативном молчании.
Саша сказал, что отношения закончены и удалил себя из списка моих контактов в аське. Я же сменила пароли во всех своих аккаунтах и составила список фотографов, которые снимали одну полюбившуюся мне на фотосайте модель, и стала писать им чуть ли не всем подряд, предлагая себя, как обнаженную модель для творческих съемок. Если уж эта прекрасная модель у них снималась, тем более выкладывала их фотографии у себя на странице, значит они не могут быть какими-то извращенцами с фотоаппаратом.
Было немало тех, кто откликнулся, а кто-то сам потом писал по мере выкладывания мной фотографий на фотосайте и видно было уже моим опытным взглядом, что это приличные фотографы. Я начала фигачить – ездила по фотосессиям. Это хорошо так отвлекало меня. Трудно сказать, у скольких фотографов я снялась всего-лишь за эту весну. Не помню, в какой момент Саша стал мне звонить и упрекать в том, что я бесчувственная мразь, бесчеловечная сука, и лживая, которая встречалась с ним только ради фото, что я предала его, что если бы не он, я так бы и постила свои убогие фото на лиру, что он очень сильно жалеет, что дал мне путевку во всё это – в мир фотографии, потому что я только опошлила это своими непомерными амбициями, возомнила о себе, что я супермодель, но что на самом деле без него я никто, и что мои амбиции - это всё пустое по сравнению с чувствами живого человека, что все вокруг мне льстят, а он единственный, кто говорит мне правду, потому что я ему небезразлична. Я не могла положить трубку, чтобы прекратить это излияние мне в уши, какое-то особое извращённое удовольствие я от этого испытывала и считала, что всё под контролем, что я смогу положить трубку в любой момент и вычеркнуть его с лёгкостью из жизни после таких слов в мой адрес. Но чем больше он говорил, а я слушала, тем ближе и ощутимее, видимо, он подкрадывался к струнам моей души. А в дневнике своём написал, что я добиваюсь успеха своим обнажённым телом, а он, мол, пусть и не сразу, но добивается успеха трудом, творчеством. Я всё-таки стала очень нервничать и пытаться доказать, что я испытывала чувства к нему, что я не меркантильная и бездушная, каковой он меня считает, и не хотела предавать его и делать ему больно. Я была уверена, что он просто заблуждается, что просто нужно его переубедить. Мне было больно с ним расставаться врагами. Я говорила, что чувствую к нему благодарность, а он требовал доказать это, но не прямо требовал, а говорил: «Если бы ты была благодарна мне, ты бы не поступала так со мной».
Потом уже я орала на него по телефону так, что окружающие в ужасе шарахались. Он сказал своё последнее слово, что моему предательству нет прощения. Я помню чувство от последних слов и окончания разговора, когда он прервал связь. Это было какое-то ощущение безнадёги и желание это чувство в себе заткнуть, забыть.
Так вроде и получилось на какое-то время. Один из фотографов стал моим любовником. Мне он понравился, это был абсолютный контраст с Сашей. Он создавал вокруг себя какую-то лёгкую такую творческую атмосферу и хотелось всё время улыбаться и смеяться в его обществе. У него в квартире была приятная такая атмосфера волшебства со всякими штуками для колдовства в фотографиях. Я как будто начала снова оживать. Общение было тёплым, без всяких манипуляций, как с Сашей. На его фотографиях я часто улыбалась, смотрела как-то по особенному, я бы сказала не ртом улыбалась, хотя им немного тоже, а именно глазами. Но когда я захотела остаться у него на ночь, он осёк меня: «такси вечером». Поэтому чёрная дыра в душе начала снова затягивать меня.
Какое-то время в эпиграфе моего дневника красовалось признание в любви к Саше вместе с нашей совместной фотографией. Но верила ли я сама своим словам? Был ли у меня правильный контакт моих мыслей и моих чувств, моей головы и моего сердца, чтобы с уверенностью сказать «люблю»? Нет, всё было в полном раздрае. Пыталась ли я прямо с ним поговорить о своих чувствах? Бывало я, пытаясь разобраться в себе и прояснить наши отношения, писала целые посты в дневнике, которые были открыты только ему. Но понимания не случалось, увы, я лишь шла у него на поводу, потому что боялась потерять его (хотя сейчас понимаю, что боялась внутренней пустоты, которая обнаружится во мне после того, как я обращусь внутрь себя). Наверное, я просто надеялась признанием в любви к нему внести тепло в наши отношения.
Но чем дальше шли наши отношения, тем меньше я чувствовала тепла от них и тем меньше оставалось меня самой. Я ощущала себя тенью где-то в углу. Всё больше и больше было взаимных претензий. Я чувствовала, что он несчастлив со мной, как бы я ни старалась. И чувствовала, что стараться у меня нет ни сил, ни желания.
В конце зимы он организовал в своём сообществе встречу-съемку фотографов и моделей в фотостудии. На эту съемку пришёл он сам, модератор сообщества, который уже давно фотографировал для себя разных обнаженных немодельной внешности девушек, а также три модели – я, моя хорошая знакомая из универа Хельга, которой я восхищалась ещё на подготовительных курсах, на которые мы вместе ходили, она была необычная и похожая на эльфийку. Хельга по совпадению тоже увлеклась эротическими съемками в качестве модели. Была ещё одна женщина, с ником Минизингер, с ней будет связана ещё одна история, но уже в следующем посте, наверное. После этой съемки я устроила истерику из-за то, что на моих глазах Саша заигрывал с Хельгой. Было ощущение, что это делалось специально, чтобы вызвать у меня боль. Хельге я тоже что-то гадкое высказала, потом пожалела.
В дневнике он написал, как замечательно у него всё продвигается с фотографией, но есть одно «но» личного плана, которое отбивает в одночасье всё желание заниматься фото.
А чуть позже случилась у нас особенно крупная ссора, настолько оглушительная с его стороны, он так громко захлопнул дверь своими словами, что я была уверена - это конец отношений без вариантов, даже если бы я умоляла вернуться. Я без разрешения поехала сниматься к фотографу, чьё творчество очень сильно меня зацепило, а Саша не понял, чем именно. И я не смогла объяснить ему идею этих фотографий, как должна была бы, чтобы он меня благословил на съемку. Это были, в основном, чёрно-белые фотографии с какой-то необъяснимой, но ощущаемой мной глубиной, они были сделаны не для того, чтобы проявить красоту женского тела, или чувственность, как хотел бы Саша, а чтобы передать что-то такое внутреннее, какое-то глубокое состояние автора. Фотосессия с ним происходила в каком-то медитативном молчании.
Саша сказал, что отношения закончены и удалил себя из списка моих контактов в аське. Я же сменила пароли во всех своих аккаунтах и составила список фотографов, которые снимали одну полюбившуюся мне на фотосайте модель, и стала писать им чуть ли не всем подряд, предлагая себя, как обнаженную модель для творческих съемок. Если уж эта прекрасная модель у них снималась, тем более выкладывала их фотографии у себя на странице, значит они не могут быть какими-то извращенцами с фотоаппаратом.
Было немало тех, кто откликнулся, а кто-то сам потом писал по мере выкладывания мной фотографий на фотосайте и видно было уже моим опытным взглядом, что это приличные фотографы. Я начала фигачить – ездила по фотосессиям. Это хорошо так отвлекало меня. Трудно сказать, у скольких фотографов я снялась всего-лишь за эту весну. Не помню, в какой момент Саша стал мне звонить и упрекать в том, что я бесчувственная мразь, бесчеловечная сука, и лживая, которая встречалась с ним только ради фото, что я предала его, что если бы не он, я так бы и постила свои убогие фото на лиру, что он очень сильно жалеет, что дал мне путевку во всё это – в мир фотографии, потому что я только опошлила это своими непомерными амбициями, возомнила о себе, что я супермодель, но что на самом деле без него я никто, и что мои амбиции - это всё пустое по сравнению с чувствами живого человека, что все вокруг мне льстят, а он единственный, кто говорит мне правду, потому что я ему небезразлична. Я не могла положить трубку, чтобы прекратить это излияние мне в уши, какое-то особое извращённое удовольствие я от этого испытывала и считала, что всё под контролем, что я смогу положить трубку в любой момент и вычеркнуть его с лёгкостью из жизни после таких слов в мой адрес. Но чем больше он говорил, а я слушала, тем ближе и ощутимее, видимо, он подкрадывался к струнам моей души. А в дневнике своём написал, что я добиваюсь успеха своим обнажённым телом, а он, мол, пусть и не сразу, но добивается успеха трудом, творчеством. Я всё-таки стала очень нервничать и пытаться доказать, что я испытывала чувства к нему, что я не меркантильная и бездушная, каковой он меня считает, и не хотела предавать его и делать ему больно. Я была уверена, что он просто заблуждается, что просто нужно его переубедить. Мне было больно с ним расставаться врагами. Я говорила, что чувствую к нему благодарность, а он требовал доказать это, но не прямо требовал, а говорил: «Если бы ты была благодарна мне, ты бы не поступала так со мной».
Потом уже я орала на него по телефону так, что окружающие в ужасе шарахались. Он сказал своё последнее слово, что моему предательству нет прощения. Я помню чувство от последних слов и окончания разговора, когда он прервал связь. Это было какое-то ощущение безнадёги и желание это чувство в себе заткнуть, забыть.
Так вроде и получилось на какое-то время. Один из фотографов стал моим любовником. Мне он понравился, это был абсолютный контраст с Сашей. Он создавал вокруг себя какую-то лёгкую такую творческую атмосферу и хотелось всё время улыбаться и смеяться в его обществе. У него в квартире была приятная такая атмосфера волшебства со всякими штуками для колдовства в фотографиях. Я как будто начала снова оживать. Общение было тёплым, без всяких манипуляций, как с Сашей. На его фотографиях я часто улыбалась, смотрела как-то по особенному, я бы сказала не ртом улыбалась, хотя им немного тоже, а именно глазами. Но когда я захотела остаться у него на ночь, он осёк меня: «такси вечером». Поэтому чёрная дыра в душе начала снова затягивать меня.