3. Невидимые оковы
Всё это время он не добавлял меня в друзья в дневниках. Это было привилегией, которой удостаивались лишь самые близкие ему люди. Порой у него появлялись загадочные грустные посты и загадочные комментарии к ним. Порой он шутил над своими постоянными читателями, сравнивал их между собой, кто из них вреднее всех. Бывало, просил прощения у какой-нибудь Алёнки за то, что не получилось то, о чём они договаривались. «О чём же они договаривались?», - хотелось спросить. Сплошные интриги.
А ещё чуть позже он собрался приехать в Москву на несколько дней. Я не могла с ним не встретиться. Волнуясь, как обычно перед первыми свиданиями, после работы поехала на встречу к нему. Меня встретил ещё более худой, чем на фото, хромой тощий мужчина, довольный, в весёлом и шутливом настроении, но излучающий какую-то злую энергию. Пока мы общались в сети, я представляла его гораздо мягче, а взгляд теплее. Но я, тем не менее, открыто и радостно улыбнулась ему, и мы на позитиве поехали к нему. Он остановился у своей подруги, с которой уже долгое время был знаком по интернету. Там были ещё её друзья, у которых тоже были дневники на лиру и они там все друг у друга были в друзьях. И он меня привёз туда. Перед этим где-то на середине нашего пути он сказал мне на ушко: «Я хочу тебя».
Я не хотела его. Но мне было неловко отказать после всего того, что между нами было в переписках. И я подчинилась его желанию.
И почему я не сбежала? Мне до этого приходилось это делать – сбегать со свиданий с парнями, которые мне не понравились. Один раз, когда мне было 15 лет, мне позвонил парень из дома напротив, увидев в окне танцующую меня в своей комнате. Мы душевно поговорили, обсудили встречу, я предвкушала свидание, готовилась тщательно, накрутилась, накрасилась, но когда мы с ним встретились, у меня всё рухнуло внутри, ибо я представляла себе его другим, романтичным, интересным, душевным, а оказался обычный дворовый пацан, похожий на многочисленных моих сверстников и старшеклассников в школе. Разговор не завязывался: «Ну расскажи что-нибудь о себе». «Мммм, что бы рассказать…» и долгие мои раздумья и бесконечное смущение. И сбежать от него я смогла только через несколько часов после начала свидания, когда мы пришли познакомиться с его компанией, он отвлекся от меня на них, и все они чем-то были увлечены таким, что им было не до новенькой в компании. В другие разы мы с моей лучшей подругой детства чапали от разных людей, которые были покорены её привлекательностью и иногда даже угощали нас чем-нибудь, например мороженым или вкусным ужином. А один раз мы поехали с двумя институтскими подругами в центр Москвы и там с нами познакомились три парня, с которыми мы разделились на пары. Мы были все напившиеся, со мной целовался и залезал ко мне под одежду парень, которому досталась я. Мы приехали к какой-то гостинице, они все пошли бронировать номера, а я быстренько сбежала в это время к своему любимому, у которого жила тогда. Я бежала и повторяла: "Любимый, я бегу к тебе, я не изменю тебе!"
А в этот раз я не помню, была ли у меня мысль сбежать, ничего не объясняя. Возможно, я испытывала эйфорию и облегчение оттого, что томительное ожидание встречи и неизвестность закончились. К тому же разговор вполне себе клеился, я не стеснялась его. Виртуальные друзья его встретили нас тепло. Мы ночевали с ним на кухне, на какой-то тесной софе, и там ночью он имел меня, не стесняясь, когда кто-то заходил, а я смущалась, втайне желая прекратить всё это, но не могла, почему-то, прекратить. И сейчас я припоминаю, что тогда я страдала не столько от самого секса, сколько от его занудной токсичности, деталей которой я не помню, но ощущения ещё живы в памяти. Наверное, уже тогда он мне поведал о своей нелёгкой судьбе, что он из Ростовской области и несколько лет назад 8 лет проработал шахтёром. А хромал он потому, что попал в аварию когда-то, после которой не мог ходить и учился это делать заново, боясь, что никогда не сможет. Он говорил, что физическая боль и страх смерти ничто по-сравнению с болью душевной, а её у него в жизни неподъемное для него количество.
Чем дольше продолжалась встреча, тем больше я в нём разочаровывалась и испытывала отвращение. Адреналин от наших переписок был исчерпан, и пелена страсти больше не заволакивала глаза. Через несколько дней мы поехали на фестиваль пива, а потом на Воробьёвы горы, где он снова имел меня в каком-то лесочке. Тогда, как говорят сейчас, я обнаружила ред флаг в нём: он кинул обёртку и использованный презерватив прямо на землю в лесу. Мне, почему-то, было неловко попросить её поднять и выбросить в мусорку, а услышав отказ, самой это сделать.
Это, наверное, и было «последней каплей» в принятии моего решения. Проснувшись утром рядом с ним у него в постели, я решила сказать правду, как есть, что нам не по пути, что я поспешила в своих решениях и нам лучше расстаться. Было страшно и тяжело, но я решилась и сказала. Попросила прощения, что только сейчас это говорю, что не разобралась в себе раньше. Поблагодарила за опыт. Он не кричал, не психовал, он просто пытался уговорить меня, убедить, что я не права, а под конец даже умолял и смотрел тоскливым взглядом в глаза. Он провожал меня и долго-долго не мог отпустить, чтобы я, наконец, приложила проездной к турникету, оказавшись с ним по разные стороны от турникетов и исчезнув в толпе прохожих. Он не хватал меня за руки, пытаясь удержать. Но ощущения такие тягостные, словно невидимая цепь сковала моё сердце. Чем больше он умолял и пытался убедить меня не обрывать связь, тем тяжелее мне становилось. Не помню, сколько это продолжалось. В какой-то момент, видимо, я не выдержала и уехала. Но пока ехала до дому, свободу не ощутила, сердце моё было сжато чувством жалости, вины и отвращения к себе.